12 июля в стенах ДК им. Горбунова состоялось торжественное празднование 70-летнего юбилея заслуженного деятеля искусств РФ, генерального продюсера Московского театра «Et Cetera» и Московского театра мюзикла Давида Яковлевича Смелянского. Поздравить почетного юбиляра пришли известные деятели искусства, коллеги, близкие друзья, актёры «Et Cetera» и Московского Театра Мюзикла, а в качестве специальной программы вечера прозвучал праздничный концерт в исполнении Дениса Мацуева и участников проекта «Crescendo». Накануне торжественного события нам удалось лично встретиться с Давидом Яковлевичем и задать ему несколько вопросов.
CW: С нового сезона ваш театр переезжает на новую сцену, в «Россию». Каковы Ваши личные ощущения и ожидания?
— Ожидания? Успеха, прежде всего. Мы имеем полные зрительные залы в Филях, хотя это не самая близкая к центру площадка. У нас постоянно аншлаги, особенно на последней премьере, которую в этом сезоне мы уже сыграли 100 раз. Поэтому, переезд в центр даёт нам надежду, что посещаемость ещё более возрастёт. Да и сам зал в «России» больше. Мы как раз сейчас производим ремонт всего помещения, облагораживаем зрительный зал, ставим новые кресла, меняем весь декор в зрительской части поскольку театр имеет несколько запущенный вид, мы считаем необходимым привести это все это в порядок, прежде чем открывать новый сезон. Немало мы вложили и в театр на Горбушке. Открыли оркестровую яму, которая прежде была залита бетоном, оснастили зал необходимым техническим оборудованием.
Поэтому и здесь мы стараемся привести все в рабочее состояние и принципиально отказываемся от того киноподхода к показам, который был до этого. Торговля попкорном, кресла с держателями для стаканов, которые делают их крайне неудобными… В театре это не принято. Мы создаём другую атмосферу.
CW: На Ваш взгляд, как изменилась судьба мюзикла за последние 20 лет? Возросла ли популярность жанра?
— Мы идём своим путём, мы не делаем лицензионных мюзиклов. Мы создаём свои произведения, поэтому и спектакли, которые идут в наших театрах, написаны нашими авторами. Утверждение, что в России нет мюзиклов, на мой взгляд, ошибочно. Наш опыт доказывает обратное. А что касается популярности… лицензионные мюзиклы у нас послужили своего рода прививкой, инъекцией, развившей интерес аудитории к жанру мюзикла в целом. Поэтому тот путь, который выбрали мы, кажется нам наиболее верным. Последний мюзикл, который мы выпустили — Принцесса Цирка — сделан по мотивам оригинального материала. Наши авторы сделали замечательную аранжировку музыки Кальмана и получилось нечто совершенно новое, с русской душой.
CW: В последнее время появляется все больше постановок классических произведений в современном прочтении, как, например, рок-опера «Преступление и Наказание». Какие перспективы таких интерпретаций? Каковы плюсы и минусы?
— Я не вижу минусов. Та молодежь, которая не читала «Преступление и наказание», которая заполняет сегодня зрительные залы, битком набитые на этом спектакле, доказывает, что этот язык им понятен. Многие мои знакомые среди молодого поколения рассказывали, что ранее не читав Достоевского, после просмотра спектакля решились это восполнить. Такие постановки не противоречат с классикой, а обращают нас к ней.
CW: Как Вы относитесь к жанру рок-оперы в целом? Какие, на Ваш взгляд, лучшие ее зарубежные и российские образцы?
— Среди зарубежных — «Иисус Христос — Суперзвезда». Среди отечественных — не знаю, целиком ли можно её считать за рок-оперу, но это «Юнона и Авось», замечательный спектакль, который стал настоящей легендой «Ленкома», также, как и «Жизнь и смерть Хоакины Мурьеты». У нас ведь есть свой исторический жанр оперетты, который очень близок по жанру к мюзиклу. Поэтому у нас есть своя школа.
CW: И все-таки, Вы сами — новатор и любите экспериментировать?
— 30 лет А. Кончаловский хотел поставить «Преступление и наказание». И мы, и наш «Театр Мюзикла» наконец дали такую возможность и результат, который получился, говорит сам за себя. Эксперимент необходим. В «Принцессу цирка» мы тоже внесли много нового, и прежде всего, мы сделали спектакль не о цирке, а «в цирке». И как оказалось, мы попали в цель. Сама дочка Кальмана позднее рассказала, что её отец всегда мечтал, чтобы все проходило, словно в цирке, чтобы во всем действии чувствовалось соединение театра и цирка воедино. Хотя при жизни ему это так и не удалось осуществить, но мы интуитивно поняли, что наша постановка должна идти именно в этом направлении. Тоже смелый эксперимент, который оправдал себя на сто процентов.
CW: А что касается вашего сотрудничества с канадской труппой?
— Мы уже не один год с ними работаем. Мы дважды привозили эту труппу на гастроли, они выступали в стенах нашего театра. У нас большие совместные перспективы, потому как все они необычно одарённые и увлечённые своим делом люди. И мы очень надеемся на дальнейший успех нашей дружбы.
CW: Как Вы считаете, вдохновение-основная мотивирующая сила для творческого человека?
— Частично — да. Но не всегда. Актёр ведь не может вечером сказать «у меня сегодня нет вдохновения, я не играю спектакль».
CW: То есть, существует нечто более сильное?
— Конечно. Люди, не да Бог узнающие горе, которое случилось в их семье, владея профессией актёра, вечером должны выходить на сцену. И на моей практике такое было неоднократно, когда люди выходили и играли спектакль в самом тяжелом состоянии. Сцена лечит. Иногда актёры, будучи больными, выходят на сцену и показывают прекрасную игру, а после снова превращаются в больных.
CW: А что есть вдохновение для Вас?
— Я человек драйва и мне важно побеждать. Я всегда нацелен на победу. Порой она даётся тяжело, но без неё не было бы успеха. Успех очень важен, и не только для меня, но и для всех участников процесса. Он является основным стимулом.
CW: Среди молодого поколения число желающих проявить свой талант в актерской стези постоянно растёт. Будучи профессором и зав. кафедры продюсерского факультета ГИТИСА, что Вы можете сказать о театральной школе в России сейчас? Что именно изменилось?
— Ничего не изменилось. Главное — талант. Что касается творчества, то оно как было неотъемлемым процессом талантливого человека или неталантливого, им оно и осталось. Другое дело, если говорить об учебном процессе, то в советское время для него были более широкие возможности. Больше часов отводилось на актерское мастерство и на другие дисциплины. Сейчас все больше стандартизировано и времени выделяется меньше. Это недостатки нынешней школы. Но я Вам должен сказать, что в этом году конкурс необычайно большой, 11 человек на место на продюсерском факультете. Послезавтра у нас начинаются отборочные туры, а вчера был последний день подачи документов. По факту, на 3 часа дня было подано 50 заявлений на заочное отделение, и 130 — на дневное.
CW: Внушительные цифры. На Ваш взгляд, чем объясняется такой бурный интерес?
— Мне кажется, это хороший признак. Желание посвятить себя творческому процессу, кому-то в актерской, кому-то в продюсерской области. Ведь продюсирование — такой же творческий процесс.
CW: Какие напутствия Вы даёте своим подопечным? Что есть залог успешной самореализации?
— Когда я начинаю с ними заниматься, я говорю им: «Вы будете делать каждый день работу, которая, как вам будет казаться, не имеет никакого отношения к процессу творчества. Это будет длительный и тяжелый процесс. Но когда он закончится, и из него появится произведение, которое будет идти на сцене театра, а зритель будет стоя аплодировать и скандировать успеху, вы будете стоять в конце зала, и это будут те две минуты счастья, в которые Вы будете понимать, кто заложник этого успеха. И если вы способны ради этих двух минут посвятить себя данной профессии, то надо идти к этому. Надо любить театр. Любить актеров, которых не всегда просто любить, потому как это люди с непростыми характерами. И верить в победу».
Интервью брала Patricia Hoffrén — журналист/обозреватель/фотокорреспондент журнала COLORWEEK.RU На вопросы отвечал Давид Яковлевич Смелянский — российский театральный продюсер и менеджер. Заслуженный деятель искусств РФ.